Сон. Опять тот же сон! Стук колес пассажирского вагона, тусклый свет светильника в тамбуре. Несколько пар сильных рук сжимают его тело – не вырваться. Распахивается дверь, за которой в темноте мелькают силуэты кустов. Полет, удар и крик. Это его крик, уже не во сне.
Скорей к крану с водой! Открыть, плеснуть в лицо прохладную влагу, смыть этот из месяца в месяц преследующий его кошмар. Вот так, еще, еще!
Наконец сердце успокоилось, дыхание выровнялось, мозг отринул предрассветный кошмар и обрел способность воспринимать реальность. Олег догадывался, что это не кошмар вовсе, а остатки воспоминаний о его жизни, которая осталась там, в вагоне поезда до падения.
Что там было еще – ему неведомо. Кто он такой, откуда, сколько ему лет и чем была наполнена его прежняя жизнь – загадка для него, все увез вагон ночного поезда, захлопнув за ним дверь. Остался этот обрывок воспоминаний, преследующий его кошмаром, и имя, проступающее детской наколкой на запястье...
Олег вышел из сторожки, присел на крыльцо и закурил. Привычно оглядел окрестности. Сторожка, в которой он обитал, находилась на территории нового городского кладбища, огороженного бетонным забором.
Кладбище располагалось на возвышенности, километрах в четырех от окраины города, и с крыльца Олег видел его почти весь. Сюда он попал после больницы, в которую его привезли работники-путейцы, нашедшие Олега в кустах у железной дороги, без сознания, с множеством ушибов и травмой головы, спровоцировавшей амнезию.
Работники полиции рьяно взялись за установление личности пациента больницы, но прошел год, а результатов как не было, так и нет. Спасибо владельцу городской ритуальной службы – дал работу, временное жилье, иначе остался бы на улице, пополнив число местных бомжей.
Олег часто смотрел на себя в зеркало, вглядываясь в глубину серых глаз, словно силился увидеть в них себя бывшего. Высокий лоб, перечеркнутый шрамом, густые, но сплошь белые, седые волосы. Лет пятьдесят, или около того. Так кто же ты есть, Олег?
Новое кладбище открыли в городе лет десять назад, но, занимая внушительную площадь, популярностью у горожан оно не пользовалось. Правдами и неправдами, все старались захоронить родственников на старых кладбищах, поближе к ушедшим родственникам.
Так что, за неделю здесь случалось от силы до десяти погребений. Вот и сегодня будет только одно, вчера позвонили из конторы, предупредили.
Олег старался не наблюдать за погребением. Горе и слезы людей отзывались болью в его душе. Он придет позже, когда здесь уже никого не будет. Отметит на план-схеме новую могилу, присвоит ей порядковый номер, перепишет данные об умершем с таблички.
В этот раз он из окна сторожки наблюдал, как к выходу с кладбища тянется реденькая цепочка людей. Все преклонного возраста.
«Негусто, – вздохнул Олег. – В две легковушки поместятся».
В дверь сторожки постучали. Олег пригласил войти. На пороге стояла женщина, за сорок. Глаза заплаканы, голова покрыта черной косынкой.
- Как я могу Вас называть? – спросила она.
- Олег. Я могу Вам чем-то помочь? – участливо поинтересовался он.
- Ольга, – представилась она, и тень улыбки тронула ее губы. - Да, Олег! Очень Вас прошу, помогите. Мы только что похоронили мою маму. Наша кошка Алиса была к ней очень привязана и наотрез отказалась оставаться дома. Она была рядом с мамой даже здесь, а потом пропала...
Но она где-то рядом, я уверена, что она будет рядом с маминой могилой. Прошу Вас, если Вам удастся изловить ее, позвоните мне, где Вам записать мой номер?
Номер ее телефона Олег записал фломастером на стене, под квадратом зеркала. Когда подошел с журналом к свежему могильному холмику, увидел, как серой тенью метнулась от него кошка.
«Она, - понял Олег. – Та самая, Алиска».
Он переписал данные с таблички в журнал, проставил номер на план-схеме и вернулся в сторожку.
На следующее утро он, по обыкновению, смыв с лица следы кошмара, увидел в окно, как та же самая кошка пытается утолить жажду, слизывая с листвы росу.
«Похоже, она здесь надолго, - решил Олег. - Но не навсегда. Коль есть желание утолить жажду, значит, осталось желание жить».
Заговорить с ней или приблизиться он не пытался. Налил в миску свежей воды и отнес к могиле ее бывшей хозяйки.
«Это я так думаю, что – бывшая, - усмехнулся Олег. – Для кошки она все еще остается хозяйкой».
И он вновь смотрел в зеркало, стараясь разглядеть в нем себя:
«Когда же, когда я вспомню все? А если никогда? Так и жить без прошлого? Без родных, без любви к близким? Ведь даже у кошки были и есть люди, которых она любит, которые беспокоятся о ней...
Впрочем, может в прошлой моей жизни все было не совсем гладко. Эти застарелые шрамы на теле, откуда они? Может, Господь даровал мне возможность все начать с чистого листа, и не стоит упорствовать, выясняя, что было до…»
Он взял из инструментальной будки триммер, заправил его под завязку и продолжил начатое несколько дней назад – под корень срубать высохшие до костяного состояния заросли бурьяна, сплошь покрывавшие нетронутую часть кладбища. За спиной оставалась нежно-зеленая поросль молодой травки. Работал неистово, до глубокой усталости, стараясь прогнать из головы все мысли.
Ольге он позвонил через неделю, когда кошка впервые за все время отведала корм из миски. Рассказал, что кошка живет рядом с могилой хозяйки, где он соорудил ей навес от солнца, но в руки не дается.
Через двадцать минут Ольга припарковала машину у ворот кладбища. Вместе они прошли к месту обитания Алиски, та, узнав родного человека, подошла, потерлась о ноги Ольги. Но только она хотела взять ее на руки, кошка отбежала в сторону, взглянула на людей зелеными глазами и извинительно мяукнула.
- Ей нужно время, чтобы смириться с действительностью, – словно извиняясь за кошку, проговорил Олег. – Она придет. Она обязательно придет, когда боль притупится. Я позабочусь о ней, не беспокойтесь…
Ольга навещала Алиску почти ежедневно. Но кошка упорно не хотела уходить от могилы любимой хозяйки. Олег проникся к Алиске уважением и, хотя кошка позволяла уже погладить себя, а вечера они коротали вдвоем на крылечке, он не упорствовал, не настаивал, чтобы Алиска оставила свое место обитания. Всему свое время.
Ольга не хотела признаться себе, что сюда ее тянет не только забота о Алиске. Одиночеству пустой квартиры она стала предпочитать общество Олега. Вдвоем они ухаживали за могилой мамы, беседовали.
Олег оказался вдумчивым, глубоко чувствующим человеком, не лишенным чувства юмора. Она уже знала о его беде и всем сердцем хотела ему помочь. С его разрешения она разместила в соцсетях его фото, но откликов не было...
В тот день она приехала рано утром. Привезла маме букет свежих цветов. Сегодня сороковины, и она будет занята – сначала в церковь, где заказана поминальная служба, затем поминальный обед для друзей и родственников.
Вечером над городом пронеслась гроза. Ливень хлестал по земле, ручьями заполняя ложбинки.
«Алиска!» - забеспокоился Олег с первыми каплями дождя. Накинув дождевик, он вышел из сторожки.
Кошка сидела на крыльце и испуганными глазами смотрела на него. Он взял ее на руки и вместе с ней вошел в сторожку, Алиска не сопротивлялась и только тесней прижималась к нему, вздрагивая при каждом раскате грома.
Вскоре ливень прекратился, и лишь уходящая за горизонт туча и лужи, отражавшие звезды, напоминали о нем. Алиска спала у него в ногах.
Перед рассветом, будто что-то почувствовав, она пристально всмотрелась в лицо Олега, перебралась поближе к нему и успокаивающе замурлыкала. В эту ночь его впервые не посетил кошмар...
*****
Ольга сидела в кабинете начальника городского отделения полиции, бывшего одноклассника, а теперь – полковника Александра Семенова.
- Личность Олега мы установили, еще когда он был в больнице. Олег Алексеевич Анисимов. Боевой офицер, полковник. Вышел в отставку год назад и возвращался к себе на родину. Его город – в соседней области. Там и квартира, оставшаяся от родителей. Родных больше не осталось.
Тех, кто совершил нападение на него в поезде – задержали через неделю. По другому делу, но при обыске у них нашли его вещи и документы. Они, кстати, пока хранятся здесь, у меня.
- Так что же вы столько времени держите человека в неведении! – возмутилась Ольга.
- По просьбе доктора из военного госпиталя. Он просил временно избавить его от стрессов, память должна восстановиться естественным образом. Договорились с директором похоронного агентства, тот взял его на работу без документов. Свежий воздух, покой…
- Ну ты и скажешь, Сашка! – вновь возмутилась Ольга. – Нашел спокойное место!
- Можешь себе представить, Оленька! – улыбнулся полковник Сашка. – Подростки там не балуют – далеко от города, сатанистов местных мы уже давно вывели. К тому же маршрут патрульных машин специально проложили мимо кладбища. Так что…
- А если память так и не восстановится? Что тогда?
- Если бы у него были родные, которые смогли бы быть рядом, поддержать… А пока – естественным образом.
- Есть у него родные, которые помогут и поддержат! - хлопнула Ольга ладонью по столу...
…Олег, непривычно отдохнувший и взбодренный здоровым сном, с улыбкой поглядывал на Алиску, которая после порции утреннего корма умывалась, сидя на подоконнике.
Стоило ему присесть, как она тут же перебиралась к нему на колени и принималась ласкаться, мурлыча и что-то оживленно рассказывая ему - сердце Олега таяло от умиления.
За воротами прошелестели шины, хлопнула дверь автомобиля. К сторожке шла Ольга.
- Вот и все, Алиска, – прошептал Олег, поглаживая кошку. – Сейчас тебя заберет хозяйка, и я больше не увижу ни тебя, ни ее...
Но по поведению кошки можно было понять, что она категорически не согласна с этим утверждением. Вошла Ольга, изумленно взглянула на сладкую парочку и радостно засмеялась:
- Ну, здравствуй, Олег Алексеевич Анисимов!
- Олег Алексеевич… - он замер и, внезапно широко улыбнувшись, встал по стойке «смирно». – Полковник Анисимов. Честь имею!
Автор ТАГИР НУРМУХАМЕТОВ
Свежие комментарии