Одесский дворик. Соседка спрашивает старика:

— Аркадий Наумович, сколько вам лет?
— Ой, Ося... Я из того поколения, которое знает, зачем мнут газету.

Абраша звонит Хаймовичу:
— Извини, Хаймович, что так поздно звоню. Жены долго нет. Не пошла ли она к тебе, случайно?
— Подожди, я сейчас спрошу... Сарочка, ты пришла ко мне случайно или специально?

Одесский дворик. Соседка спрашивает старика:
— Рабинович, вам, наверное, скучно живётся?
— Отчего же скучно? — возражает тот. — Целыми днями я сижу и думаю.
— Ну а что же вы делаете по праздникам?
— О, по праздникам, — оживляется Рабинович, — я позволяю себе маленькую роскошь: просто сидеть.

Пятилетняя Софочка:
— Мама, мам, а ты можешь дать мне конфетку?
— Могу.
— И таки шо мы ждем?

- Изя, ты тоже что-то хочешь сказать за Рабиновича? Но учти: о покойниках либо ничего, либо хорошо.
- Да-да, ребе. Так вот, Рабиновича с нами больше нет, и хорошо.

— Боря, угости Цилечку конфеткой.
— Она не хочет.
— А ты спрашивал?
— А что я, так не вижу?

— Сарочка, а ты уже пробовала икру, которую нам прислал дядя Изя?
— Нет, а что?
— Не советую, я сегодня полдня провел в туалете.
Так, невинно солгав в семье, Рабинович обеспечил полное отсутствие конкуренции в щепетильном красноикорном вопросе.

— Фима, к нам приедет моя мама. Надо ее приютить…
— Розочка! Скока уже можно ютить твою мать?!

Кац приходит к врачу:
– Доктор, у меня сильный кашель. Ничего не помогает. Что делать?
– А сколько вам лет?
– Восемьдесят.
– А когда вам было сорок, вы кашляли?
– Нет!
– А в шестьдесят?
– Тоже нет.
– А в семьдесят?
– Нет.
– Ну, так когда же вам кашлять, как не теперь?