Подарок...

 
                «Бойтесь данайцев, дары приносящих»
                Вергилий.

       Дав последние указания дежурному врачу, и хлопнув после его ухода вечернюю чарку коньяку с лимоном, Марк Ильич неспешно встал из-за стола,  скрипя паркетом, подошел к  высокому окну своего кабинета   и   привычно обозрел окрестности.
       Они  не впечатляли.
       Низкое хмурое небо, морозно парящий вдали залив с лодками, и разбросаные  внизу  пятиэтажки    военного городка  на фоне угрюмых  сопок. 
       Тем не менее, настроение  было отличным. Впереди маячили  Северная Пальмира  и  очередная, весьма престижная должность.
       Выпускник Военно-медицинской академии, удачно женившийся на дочери одного из ее руководителей,  Марк Ильич был баловнем судьбы и не без поддержки тестя  удачно двигался по карьерной лестнице.
       В отличие от своих сокурсников, которых  разбросали по флотам, определив на рутинные должности корабельных врачей, он был оставлен в Ленинграде,  успешно закончил адъюнтуру  и, набравшись «опыта»  в санупре  флота, был отправлен на  экзотический Север, за большими звездами, окладами и полярными надбавками.
       Теперь они были  все выбраны, уехавшая пару месяцев назад в Питер,  жена устраивала  там судьбу дочери и надзирала за строительством четырехкомнатного  кооператива в  центре,    и все складывалось, как нельзя лучше.   
       А еще, через час, Марку Ильичу предстояла  встреча  с одной из его пассий.
       Полковник медицинской службы и начальник   гарнизонной  спецполиклиники,  в свои сорок  Марк Ильич  выглядел на тридцать и пользовался неизменным успехом у прекрасного пола.
       И к этому были свои причины.  Дам в гарнизоне  имелось с избытком, сильная его половина   месяцами  болталась в море, а слабая скучала и пыталась хоть как-то скрасить свое безрадостное существование.
       Одни, у  которых имелась такая возможность, временно уезжали на материк, вторые, успевшие обзавестись чадами, трепетно их воспитывали, а третьи,  как правило  самые молодые и неискушенные жизнью, пытались устроиться на работу.
       Но какая работа для женщин в гарнизоне, да к тому же заполярном? Раз-два и обчелся. Таким был  и тот,  который обозревал Марк Ильич, где кроме военторга, «омиса» и спецполиклиники, никаких гражданских объектов не было.
       Здесь следует отметить, что большинство, жаждавших активного труда, имели медицинское или педагогической образование. Как-то так сложилось, но морские офицеры выбирали именно таких подруг жизни. Возможно  из каких-то  меркантильных соображений, а может и случайно, но факт остается фактом.
       В результате,     военторг   и  отдел   морской инженерной службы  были переполнены несостоявшимися педагогами, а  в спецполиклинике не было отбоя  от давших клятву Гиппократа.
       Поскольку  в свое время, Марк Ильич тоже давал такую, он трепетно относился к просительницам, выбирал  самых привлекательных   и, определив  им испытательный срок,  зачислял в штаты.
       А потом, выбрав удобное время,  предлагал  свою взаимность. Многие отказывались (одна даже врезала полковнику по морде), за что увольнялись как не прошедшие испытательного срока, другие соглашались  и регулярно ублажали женолюбивого начальника.
       Вот такая, по имени Эльвира, муж которой ушел на три месяца в Атлантику, сейчас и ждала  полковника в своей квартире, заинтриговав его помимо обычного, еще и  каким-то сногсшибательным подарком.
       Пройдя в комнату отдыха, Марк Ильич  накинул на шею белый мохеровый шарф, натянул черную, с красными просветами  на погонах шинель и,  напялив  на голову высокую  фуражку  (он был мал ростом),  неспешно  вышел в коридор.
       - Надо бы заняться и этой, - отметил он про себя, кивнув миловидной сестре, с круглым задом и высокой грудью, проплывшей мимо него в ординаторскую.
       Чуть позже Марк Ильич вырулил  на своей  новенькой «Волге» за ворота, прибавил газу и покатил  в сторону  центра…

       - Слушай, Эль, а может не надо? -  уставилась зеленоглазая блондинка   на сидящую рядом девушку. -  Пусть этот гад катит в свой Питер, а мы все забудем.
       - Надо, Юлька надо - криво усмехается та. - Что б уехал с помпой и новому неповадно было.
       Эльвира,  южного типа миниатюрная брюнетка, та самая пассия,  к которой едет полковник, а Юля ее близкая  подруга, не так давно уволенная  из поликлиники.
       - Слушай меня внимательно, подруга, как только он позвонит в дверь, ты закрываешься в ванной и сидишь там тихо, словно мышь. Ну а затем по плану, - говорит Эльвира и окидывает взглядом празднично накрытый стол.
На нем откупоренная бутылка  армянского  коньяка,  вино, фрукты и  всевозможные закуски.
       -  А клофелину ты не много положила? - кивает на  коньяк Юля.
       -  В самый раз, - тянет из пачки сигарету Эльвира, - вырубится сразу.

       В это же самое время, в  гарнизонной комендатуре идет инструктаж патрулей.
       - Значит так, - хмуро расхаживает перед строем помощник коменданта. - В первую очередь задерживать  партизан   и самоходчиков. И в кабаке поаккуратней, на неделе доставили гражданского,  а он  крупная шишка с «Рубина». Мало того, что не разобрались, по дороге еще и глаз подбили. Нехорошо.
       -  А как их отличишь? - басит с правого фланга длинный капитан-лейтенант. - По мордам ведь не разберешь,  кто они, наши или с «Рубина»
       - Ну да, не разберешь, - подпрягаются к нему  другие старшие патрулей.
       - Отставить базар! - гавкает майор. - А теперь последнее.  Тут сообщили из прокуратуры, в гарнизоне объявился гомосек, появляется в безлюдных местах и пугает женщин.
       - А вот здесь, если можно,  поподробнее, -  раздается с левого фланга, и патрульные оживляются.
       - Оголяется и делает им  непристойные предложения -  цедит помощник. - Прошу на это обратить  особое внимание. Попадется, немедленно задержать и доставить в комендатуру. Все! А теперь по коням.

       …Миновав  ярко освещенный Дом офицеров,  и центральные  улицы, как всегда оживленные по вечерам,  Марк Ильич  остановил машину  у  универмага, вышел из нее и направился  к стоящему  неподалеку дому.
       Войдя в  подъезд, он  поднялся на третий этаж  и прислушался. Где-то вверху пели,  слышался  звон гитары и веселый смех.
       - Расшумелись, твою мать -  недовольно пробурчал полковник и вдавил в стену кнопку звонка.
       - Тру-ля-ля, - пропело за дверью,  она тихо  отворилась,  и возникший из полумрака женский силуэт призывно  махнул ему рукой.
       Проскользнув внутрь, Марк Ильич первым делом чмокнул хозяйку в щеку, а когда она щелкнула замком, водрузил на вешалку свою шинель с фуражкой и быстро расшнуровал ботинки.
       -  Проходи милый, - нежно пропела Элеонора,  и  кивнула ему на тапочки.
       -  Однако, -  довольно протянул Марк Ильич,  войдя в освещенный мягким светом торшера зал,    с удовольствие обозревая  празднично накрытый стол.
       -  Все для тебя, - серебристо рассмеялась девушка, - прошу. И наманикюренная лапка изящно указала на один из стульев.
      -Чаровница, -  провел полковник рукой по ее упругому бедру  и сел на указанное ему место.
       - Мне как обычно, шампанское, а тебе коньяк, -  хлопнули густые ресницы, и Элеонора  кивнула на высокий фужер.
       - Понял  малыш, - расплылся в улыбке Марк Ильич, и  взялся за серебристое горлышко.
       - Паф-ф !  - высоко взлетела пробка, фужер заискрился шапкой пены,  и начальник  цепко ухватил  «Арагви».
       - Ну, за любовь! - выдохнул он, наполнив рюмку, звонко пропел хрусталь  и любовники  выпили.
       - Ба, да у тебя тут и икорка, - потянулся Марк Ильич  к  золотящимся  на тарелке бутербродам. - Пайковая?
       -  Да, Славик перед походом получил.
       - А мне вот не дают, - смачно чавкая, вздохнул полковник. - Ну что, повторим?
       - О  да, - нежно прошептала  Элеонора  и  погладила его щеку наманикюренной лапкой.  Затем она включила музыку, они немного потанцевали и выпили на брудершафт.
       - Ну а теперь раздевайся и ложись -  проворковала женщина, с трудом освобождаясь от распаленного начальника. - А я сейчас вернусь с подарком. И выскользнула из комнаты. 
       -  Сопя от возбуждения, Марк Ильич набулькал  еще фужер, (коньяк повышал тонус)  с наслаждением его выцедил  и, бросив в рот кружок лимона, направился   к широкой, стоящей в углу софе.
       Через пару минут, первозданно голый, он нырнул под прохладные простыни, блаженно улыбнулся, что-то пробормотал и сладко засопел носом.
       - Юлька, выходи, он спит, -  прошептала  в дверь ванной Эля, и  внутри тихо щелкнуло. 
       - Точно? - высунулась оттуда золотистая гривка.
       - Точней не бывает.
       Ступая на цыпочках, подруги прошли в зал, встали у софы и с минуту наблюдали за спящим  начальником.
       - Дрыхнет, сволочь, -  жестко сказала Эля и  потрясла его за плечо.
       -  М-м-м, -  сонно промычал Марк Ильич и  перевернулся на бок.
       -  Ну что, взяли? - обернулась Элеонора к подруге, и та молча кивнула. 
       В следующий момент спящий был  приведен в сидячее положение, подхвачен с двух сторон  руками, и девушки   потащили безвольное тело  в прихожую.
       Потом раздался  звук отпираемого  замка,  стук двери, и с лестничной площадки   донесся вопль.
       - Не убился? -  испугано  пискнула Юля.
       - Да нет, шевелится, - улыбнулась, прильнув к дверному глазку Элеонора. - А теперь пошли звонить…
 
       Сначала Марку Ильичу снилась Эля. Голая, жаркая и податливая. А потом вдруг стало прохладно и неуютно. Он  пошарил вокруг себя рукой, с трудом открыл глаза и непонимающе огляделся. Кругом были   какие-то стены, уходящие вверх ступени и собачий холод.
       - Где я? -  просипел  полковник и встал на четвереньки. Сверху донесся хохот, звон гитары и он все вспомнил.
       - С-сука! -   взвизгнул Марк Ильич,   с трудом принял вертикальное положение,   и, привалившись к двери, вдавил дрожащий палец в  кнопку звонка.   
       - Тру-ля-ля, - трижды издевательски пропело внутри и смолкло.
       - Открывай, открывай, курва! - дико завопил Марк Ильич и  замолотил кулаками в дверь.

  На палубу вышел!
  А палубы нет!
  Вся палуба в трюм провалилась!! 

оглушительно заорали сверху, и  оттуда зашаркали неверные шаги.
        Отпрыгнув в сторону, Марк Ильич  покрылся холодным потом  и, сигая через три ступеньки, кубарем скатился вниз.
       - Бах! -  упруго саданула его по заднице входная дверь, и  тут же раздался визг тормозов.
       - Вот он, вот, гребаный гомосек! -  хлопнули двери комендантского «УАЗА», и за улепетывавшим полковником бросились три тени.
       -  Стой  козел, стой, стрелять буду! -  забазлал   рысящий впереди  лейтенант и, запутавшись в ремнях  пистолетной портупеи,  грохнулся башкой о скользкий тротуар.
       - Догнать!! - плачуще завопил он набежавшим патрульным и те, сопя, рванули дальше. 
       Через минуту бегущего догнали, уронили в снег и, заломив руки, волоком потащили к машине.
       -  Пустите  меня, я полковник! - слезно вопил,  пуская сопли Марк Ильич.
       - Щас в комендатуре из тебя генерала сделают, -  заталкивая его в «стакан»  тяжело пыхтели старшины.
       - Поехали, - махнул рукой водителю лейтенант,  ощупывая растущую на голове шишку, и  тот  с треском врубил скорость.

  Напрасно старушка,
  Ждет   сына домой,
  Ей скажут она зарыдает!!

вывалилась из подъезда  загулявшая  компания  и  целеустремленно зашаталась  в сторону романтично освещенного фонарями  ресторана.
       - Соболевцы из автономки пришли, душевно поют, - обернулся  назад лейтенант.
       - Ага, душевно, - откликнулись старшины, отряхивая вывоженные в снегу шинели. 
       Когда трясущегося   и посиневшего от холода Марка Ильича  затащили в комендатуру, дежурный грозно нахмурился, а  два сидящих в «обезьяннике» стройбатовца, радостно оживились.
       -  Вот, поймали у того самого дома, -  кивнул на задержанного лейтенант.
       - Точно, гомосек, - довольно оглядел Марка Ильича дежурный и кивнул  патрульным на стоящий напротив стул, - усадите.   
       Старшины шмякнули задержанного на сидении и с достоинством отошли в стороны.
       - Так, ваша фамилия? - потянув к себе журнал, щелкнул шариковой ручкой дежурный.
       В ответ  раздалось нечленораздельное мычание. 
       - Отвечать, когда я спрашиваю! - вызверился на него дежурный.
       - Н-не  п-помню,- всхлипнул Марк Илич.
       - Ну что ж, так и запишем, - констатировал офицер.    И вывел в журнале:   «В  23.45  старшим патруля  лейтенантом Пузиным, в комендатуру доставлен  неизвестный.  Фамилию назвать отказался. Из одежды на задержанном только часы».
       После этого дежурный  прочел свое творение, довольно поцокал языком и учинил витиеватую подпись.
       - Ну а теперь, давайте его к «партизанам», кивнул он патрулям.
       Те сгребли начавшего икать Марка Ильича и поволокли его к сидящим за решеткой стройбатавцам.
       А  офицер сделал значительное лицо и снял трубку.
       - Докладывает дежурный по комендатуре капитан-лейтенант Громов. Мы тут задержали вашего гомосека.  Так что забирайте. Да, точно он. Орал и бегал голым между домами.
       После этого, он    с чувством выполненного долга откинулся в кресле, и разрешил патрульным немного обогреться.
       Вскоре за окнами  блеснул свет фар,  потом раздался скрип тормозов и в помещение, широко распахнув дверь, вошел  гарнизонный прокурор в сопровождении следователя.
       - Товарищи офицеры! - приподнялся из-за стола дежурный.
       - Вольно, вольно, капитан, не шебушись, вяло махнул рукой полковник. - Ну, и где тут ваш задержанный?
       - А вот он, - радостно ткнул пальцем за решетку Пузин.
       - Тэ-кс, поглядим,  - величаво направился к ней  прокурор.
       В следующую секунду его глаза выпучились, полковник тяжело заворочал шеей и стал медленно багроветь. Марк Ильич, у которого прокурор лечил застарелый гемморой, был его весьма близкий друг и  собутыльник.
       - Вы кого задержали, … вашу мать! -  заорал  слуга Фемиды и  засучил ногами.
       - Не могу знать! - рявкнул  дежурный. -  Из документов у него только часы!
       -  Да это ж!... -  начал прокурор и осекся.  -   Освободить! Немедленно!! 
       Когда его  «Уаз», громко взревев двигателем  отъехал от   комендатуры, там еще долго стояла  мертвая тишина, нарушаемая пьяным бормотанием одного из стройбатовцев.
       -  Эх, Пузин, Пузин, -  с ненавистью процедил  дежурный, глядя на лейтенанта.- Вам же говорили, кого задерживать…

      Утром на стол командующему флотилией, весьма щепетильному в вопросах морали, помимо прочих  легла сводка из гарнизонной комендатуры.
      -  Какой на хрен неизвестный?  Установить немедля! - последовал грозный рык, и в комендатуру понесся порученец.
      А вечером «на ковер» к  адмиралу был вызван  начпо.
      Какой разговор состоялся между ними, история умалчивает, но через неделю Марк Ильич отправился к очередному месту службы. На Новую Землю.
      Как говорят,  «пути господни неисповедимы».

Примечания:

 Северная Пальмира  - обиходное название Ленинграда,  бытовавшее на КСФ. 
 «Партизаны»  - солдаты строительных батальонов (жарг.)
 «Самоходчики»  - военнослужащие, находящиеся в самовольной отлучке (жарг.)
 Санупр   - медико-санитарное  управление флота.
 «Рубин»  - закрытое КБ в Ленинграде.
 Начпо  - начальник политотдела.
 Новая Земля -  ядерный полигон в Белом море.