– Петя. То есть, Пётр…
Девушка волновалась. Миниатюрна и стройна как статуэтка, русые мелкие кудряшки трогательно обрамляют головку, как пуховая шапка одуванчик. Голубой взгляд за внушительными очками делает лицо детским.
Девушка звалась Дуня. Она бухгалтер.
– Я хотела тебя просить дать пару уроков вождения.
– пропищала эта пигалица. – Говорят, ты хороший шофер, а я после автокурсов несколько ноль.Завзятый автомобилист и виртуоз руля и педалей Пётр, окинул её откровенно насмешливым взглядом.
Ей еще возиться с котятами, любовными книжками и вязаньем.
Руль? Максимум, что крошка может вращать без ущерба для общества и здоровья, это пяльца с вышивкой.
Дуня пришла в фирму пару месяцев назад и из-за малых размеров, покладистого легкого нрава и доброго сердца, быстро снискала всеобщую любовь.
Так и хотелось посадить её на колени, погладить по волосам и спросить: «Дуня, ты сегодня кашу кушала?», и одарить конфетой.
В другой раз Петя отказался бы наотрез. Ибо учить водить женщину, в которой не видишь будущую мать своих детей, и ставить на кон авто, а может и потомство – энтузиастов не много. Отчаянные же инструкторы вождения, берут за этот трюк немалые деньги.
Теребя оборку на блузке, Дуня выжидающе смотрела на Петра.
Тот поскреб в затылке, подыскивая вежливые слова отказа. Но тут пришла мысль.
«Тебе только каталку с бабушкой водить, – подумал Петя. – Но я соглашусь. Я покажу тебе дрифт. Будешь пищать, расскажешь всем, как Петя крут. Клянусь своей бричкой, – сто менестрелей не восхвалят меня так, как одна болтушка. И пусть Анька узнает, кем манкирует…»
В юрисконсульта Анну Петька был влюблен. Но тема буксовала – дальше шуточек, не обязывающих поцелуев на корпоративе никак. Законницу не впечатлял турбированный авто Петра, и его слава гонщика и самобытного дрифтера. Парень был уязвлен.
Помучив Дуню еще минуту, он с деланной неохотой согласился.
– О’кей. – говорит девчушке. – Завтра я у тебя в восемь. Пиши адрес. Не проспи. Ноль промилле. Ноль! Форма одежды спортивная. Надеюсь, не укачивает от перегрузок? Таблетки, пакеты. Не намерен тратиться на чистку. До завтра, крошка.
И углубился в работу.
Казалось Дунечку ждал опасный спец.отрезок ралли-рейда «Париж-Дакар», а не: «Плавно нажимайте газ и отпускайте сцепление…».
Но, она накидала на бумажке адрес и удалилась.
Следующим утром, они мчались за город. Туда, где нет трафика и камер, где можно без особого риска преподать девчонке пару уроков.
Петр правил вальяжно и даже расслабленно, лениво перекидываясь шутками с попутчицей, сам же отчетливо орудовал рычагом скоростей и педалями – мощная машина послушно ускоряется, совершает безупречные маневры – летит птицей. Пусть девчонка отметит класс.
Дуня отметила, – исподтишка любовалась. Ах, так бы ехала и ехала – это читалось в ее глазах…
Петя был хороший парень, но несколько болван и колода в сердечных вопросах, как всякий мужчина. Иначе б смекнул, что девчонка в него влюблена.
Вскоре нарисовался асфальтовый пустырь в окружении леска, где с наступлением сумерек гуртовались на ночевку дальнобои.
Мотор выл, покрышки дымили, машина тяжело и словно нехотя выписывала круги.
– Ой-ой. Страшно. – предсказуемо пищала Дуня, доверительно и нежно вцепившись в Петькино железное плечо, и кидала вовсе не испуганные взгляды на его жесткий профиль.
Не вынеся издевательств, машина взвыла и заглохла.
– Кхым. Примерно так. – сказал Петя. – Резина конечно не прогрета, асфальт гавно, бензин тоже. А так, бричка у меня что твой волчок. Жух-жух-жух.
Дуня же сияла: – Потрясающе! Голова кругом. Ты анрил гонщик, Петечка. Как это: трихтер, вАхтер, ну, подскажи, не смейся!
– Дрифтер. – милостиво усмехнулся он. – Ладно, меняемся местами.
Очень довольный, Петя покидал руль. Дело сделано – девочка поражена. Слух о Петькином мастерстве обеспечен. Кто-то будет жестоко кусать локти…
Машина ехать отказывалась. Тронется в конвульсиях, преодолеет пару метров и глохнет.
– Нужно бодро работать педалями, а ты на каблуках. Я же сказал – форма одежды спортивная. Надушилась зачем-то…
Дуня поджала пухлые губки: – Если надо, скину туфли.
– А зимой сапоги скинешь? Давай еще раз. Чему тебя только учили…
На этот раз Дуня тронулась на ять – взрычав, седан стартовал плавно и резво.
– Пойдет. Не идеально, но-о... Запомнила моторику? Тогда перейдем к переключению передач. Потом змейка.
С грехом пополам отработали переключения. Едва перешли к змейке, как Дуняшка позабыла моторику, – вернулись к троганию с места. Там вновь к переключению…
Петя уже заметно нервничал. Заныла язва. Последующие пару часов можно уместить в тираду.
– Не дергай, плавней рулем, плавней. Но резче. Как-как…! Хват на десять и два. Ты не знаешь хват на десять и два? О, боги Дрифт и Люфт, взгляните на неё! Переключайся. Переключайся! Живей работай мешалкой, не яйца взбиваешь. Ты сбила, ты и ставь конусы.
С тобой нервов не хватит, а у меня язва. Нет у тебя чего от желудка?
Что ты его как кадушка лифчик со спины переворачиваешь? Пока-а развернет. Перехватом надо, перехватом! Ты чайник. Подснежник. Нет, не цветок. Я плачу. Не хнычь, сама напросилась...
– Хватит. – сказал наконец Петя. – На сегодня хватит…
А эта клюква ему без тени иронии: – Ну как я? Неплоха?
Петя только крякнул, – этой молекуле было не занимать нездорового оптимизма и цинизма…
– Ага…– отвечает.
– Спасибо. Я твоя должница. Приглашаю вечером в кафе. Угощаю.
Петя замялся. Благодарю, говорит, но вечером я обещал быть на покатушках с пацанами.
– А мне с тобой? Очень интересно.
Петя смахнул невидимую былинку с торпедо.
–М-м, извини, – не для девочек. Гарь, грохот, машины бьются, кровь…
У Дуни потухли глаза. Прекрасные голубые, аквамариновые, бирюзовые глаза потухли.
Вдруг, бесчувственный человек сложился буквально пополам и взвыл: – Черт, как больно!
Лицо его побледнело. Дуня так и всполошилась: – Что, что?!
– Язва, чтоб её. Приступ. Выходи из-за руля. В город...
– Ка, ка, как ты поедешь?! – закудахтала Дуня.
– Как-нибудь…
Что произошло дальше, Петя вспоминает с большой теплотой…
Эта недоучка запустила мотор, дернула мешалку – колеса завизжали, – виляя задом и дымя, машина вылетела на дорогу.
Петька позабыл боль: – Э! Эй! Ты к-как…?!
– Случайно. Молчи и расслабься.
Ошарашенный, он повиновался. Откинул спинку, – только хуже. Сел. Боль вгрызлась во внутренности. Застонал сквозь зубы.
– Плохо?
– Впервой так. Кабы, не прободение. Черт. В больницу надо.
На посту ДПС царило затишье. Сладостно жмурясь, инспектор почесывал спинку полосатым средством воспроизводства денежных знаков.
Просвистело, в лицо швырнуло песок и сор.
« Сто сорок кэ мэ…» – определил он.
В зеркало Петька видел, – чесун сделал фуэте, три скачка, и уже в патрульке. Другой вылетел из будки, как балерина на бис, – в размашистом шпагате. Не пост, а кузница кадров Большого.
Считанные минуты, и нарушителей настигли, и: «Автомобиль такой-то, принять к обочине и остановиться. Автомобиль такой-то…».
Сказав: – Что ж, ускоримся. – Дуня воткнула передачу пониже и топнула газ в пол. Машине точно пинка отвесили.
Завывая, как проклятая в девяти коленах душа в пекле, она рванула наутек.
– Стрелять будут. – побелел без того не румяный Петя. Он чаял довезти врачам язву, а выходило – стреляный труп...
– Не волнуйся, вредно. – говорит эта мелкая дрянь. – Им придется сесть на хвост, чтоб попасть из пистолета. Хотя, если автомат…
Тут, ночные гонки и дрифт, показались Пете катанием на рождественской карусели с петушком в руке.
Впрочем, шансов у преследователей не было. Из «Логана» неважный перехватчик, а Дуня жала на всю железку, перекрывая заявленные маститым автопроизводителем паспортные данные.
Нужная торопыжкам дорога ответвлялась вправо.
– Тормози! Сбрасывай! – умолял Петя, впившись в дверную ручку. Сердце обмерло.
– Так? – Дуня чудом сбавила скорость, прошла вираж на пределе, и на выходе утопила акселератор. – Так? – и заглядывает в глаза. Мол, правильно, товарищ инструктор?
Франшиза «Такси», – просто диафильм против короткометражки Дуни.
Петя закрыл глаза и отдался провидению. Если доедем, зарекся он, моя скорость первая. Хоть на оргию. Если вообще стоять будет…
До города было рукой подать. Они проскочили в больницу. Проблем после избежать не удалось, но это были мелочи сравнительно возможных последствий.
Обошлось без операции. Петя поправлялся. Навещали коллеги, Анька не пришла. Зато через день являлась Дунька. В халате по щиколотки, она садилась на стул – только носки туфелек в пол, болтали. А там стали гулять в парке при больнице.
– Скажи, – однажды спросил Петя, – как ты так поливала?
Дуня ждала этот вопрос. Глубоко вздохнула, выдохнула, и: – Везение, плюс мобилизация всех ресурсов организма в критической ситуации. А главное…главное…
– Что?
Она покраснела и, смущаясь, забавно скосила глаза: – Главное, ты мне очень нравишься. Тебя спасала. Вот…
Вскоре его выписали как огуречик. А еще через неделю было решено жить вместе.
И вот, когда Петя приехал забрать любимую с пожитками, её бабка украдкой всучила коробку: – Возьми скорей, покуда Дунька не видит. Она не хотела, но как же…
Он спустился с порцией вещей, уложил в машину и открыл коробку – что там?
– Ах, Дуня, Дуня… – восхищено повторял он над содержимым.
Кубки и медали. Призовые места за картинг в детстве, за кольцевые гонки. Да, Дуня оказалась стопроцентная, титулованная гонщица, а не эти врум-врум.
Такие лихие телеги Пете еще не прогоняли, но это уже не имело значения…
Автор: #Aлексей_Болдырев
Свежие комментарии