Мура в деревне уважали и боялись все коты и собаки. Его хозяйку, Глафиру Никитичну, уважали и побаивались не только коты и собаки, но и люди.
Справедливости ради, скажем, что деревенька Пыжиха давно выросла из маленьких штанишек и превратилась в большой поселок с двумя широкими улицами, домом культуры, школой, магазинами, фермой молочной.
Повезло деревеньке, нашлись люди, что не дали ей сгинуть в век высоких скоростей и технологий.
Но вернёмся к Глаше и её кошкам...
Женщина во всех отношениях колоритная, Глафира отличалась яркой внешностью, бойким и острым языком, и, чего уж скрывать, тяжёлой рукой.
Ростом под метр семьдесят, спортивного телосложения с лицом русской красавицы, Глафира и в свои пятьдесят пять заставляла мужиков оглядываться и долго смотреть ей вслед.
Хитро улыбаясь, она шагала по улице в летящем длинном платье и кроссовках, не обращая внимание на язвительный шёпот деревенских баб и бабок:
- Глянь, Глашка чешет. В доме окна дрожат, из-под копыт искры летят, а она их крылами разметает.
Однако зла на неё ни одна из них не держала. Глядя на неё, они понимали, что такая и в избу горящую войдет, и коня на скаку остановит, и обидчика в бараний рог скрутит, и лихо на своём горбу вывезет, но чужого мужика не уведёт.
Да и Глафира Никитична была верна своему мужу, этакому русскому богатырю с пышной русой шевелюрой и ласковыми серыми глазами, и повода к ревности не давала, ни мужу, ни бабам местным.
С Павлом Фёдоровичем они прожили вместе в мире и добре тридцать лет.
Вырастили двоих сыновей, выбравших для себя путь воина. Один служил на подводной лодке в Мурманске, другой защищал рубежи родины на западе страны.
Всю жизнь в доме Глафиры жили кошки и коты. Собак она тоже любила, но держать дома не желала:
– Собака в будке – это жесть. Мало того, что пёс в неволе, он же ещё гадит во дворе, надо всё убирать, морока. Собака в доме – это тоже жесть. До года всё загадит, а потом выгуливай её, опять же убирай за ней. Нет, лучше кошки.
Так незатейливо она обосновывала своё нежелание заводить собаку.
*****
Вот с кошками была у Глаши особая взаимная любовь. А лет десять назад совсем чудеса начались.
В тот памятный день проводили они старшего сына в свободный полёт. Грустно стало Глафире, понимала она, что скоро и меньшенький за старшеньким улетит из родного гнезда.
К вечеру совсем печаль её одолела. Собралась она да и пошла к озеру лесному.
Там, на берегу, присела и долго на воду смотрела, да и не заметила, как уснула, привалившись спиной к молодой берёзке.
Павел за женой пошёл, нашёл её спящую на берегу озера, да вот только чудно было: лежала его любимая возле молодой берёзки, укрытая, как облаком, воздушным зелёным покрывалом.
Едва он подошёл к ней поближе, покрывало рассеялось, а Глаша проснулась.
– Как сладко спалось мне, Пашенька, как будто все горечи и печали ушли, только радость на сердце, – потянулась жена, тепло улыбаясь мужу.
– Пойдём домой, родная, холодно у воды, – муж подал руку жене, и вот так, обнявшись, пошли они домой.
Не стал Павел говорить Глаше о покрывале странном, думал, померещилось ему. Да вот только с тех пор стали коты и кошки Глаши отличаться от других обителей Пыжихи и размерами, и окрасом, и поведением.
А деревенские замечать стали, что кому Глаша котёнка подарит, у того дела налаживаются: в семье лад да любовь наступает, на работе всё спорится, дом добром полнится...
*****
Вон, Колька-забулдыга, молодой ещё, недавно тридцать стукнуло, а уже пропащий человек. Бражку поставит, что-то на самогон пустит, а что-то и так выпьет, пока бродит.
Замучил свою мать, на её пенсию и живут.
Как-то шла мать Кольки по улице, а к ней Глафира своей размашистой походкой, и говорит:
– Машенька, у меня тут Шпулька окотилась. Есть у неё котёнок интересный, как раз для тебя.
У Марии даже сердце захолонуло. Знала она про котят Глафиры, но не надеялась получить. Кто ж в семью алкоголика животинку отдаст.
– Ой, Глашенька, взаправду что ли? – осторожно спросила Мария.
– Вот подрастёт маленько, и я тебе его принесу, жди, – улыбаясь, подтвердила своё решение Глаша.
*****
Колька еле дождался пенсии матери, выпросил у неё деньги на сахар да дрожжи, и помчался в магазин.
Когда вернулся радостный, так и застыл у крыльца: на нём сидели маленький полосатый котёнок и Мур.
– Мам, – позвал он.
Мария вышла на крыльцо.
– Эт чё? – спросил непутёвый сын.
– Это Глаша нам котёнка подарила, – ответила ему мать.
Глаза Мура сверкнули жёлтым огнём, шерсть вздыбилась, и здоровенный кот, играя мышцами, стал подходить к Кольке.
– Чур меня, чур. Мур, я ж нининичего, я ж нининикак, – отступал он от кота.
Мур фыркнул, прошёл мимо Кольки в открытую калитку и исчез.
– Фух, – облегчённо выдохнул Колька, – ладно, как назвала-то?
– Глаша сказала Огоньком кликать, – ответила мать.
И пошла у Кольки жизнь с Огоньком.
Замастырил он, значица, бутыль браги. Руки потирает, брожения дожидается. Ночью спать лёг, да проснулся от грохота. Мать вскочила.
Глянули, а бутыль с брагой разбитая лежит, старое одеяло всё сладкой бражкой пропиталося. Колька с горя кинулся, чтоб одеяло выжимать, спасти хоть крохи, а тут откуда ни возьмись - Мур.
Этот гад взял, да пометил одеялко. А рядом с ним Огонёк, опыт перенимает. Колька за голову схватился, завыл по-собачьи, но сдаваться пока не собирался.
Решил, что завтра к Ленке сходит, у неё самогоночки купит. Осталось у него в загашнике немного денег, на бутылку как раз хватит. Он их в кармане оставлять не стал, знал, что мамка проверит, спрятал за коробкой в коридоре.
Утром встал, а возле коробки какие-то жёлтенькие клочки бумажек валяются. Глянул поближе, а это его две сотенные разорваны в мелкий бисер!
Ворвался Колька в комнату, а Огонёк на шкафу сидит, жмурится, шёрстку свою полосатую вылизывает.
– Ах, ты ж гад! Иди сюда, зараза! – пригрозил он котёнку.
– Ты чего на котярку орёшь-то? – спросила мать спросонья, не понимая злости сына.
– Ничего, так, напугал меня, – ответил сын.
Не сразу, не за один день, но перевоспитали Кольку Огонёк с Муром. К тому времени, как тридцатилетний олух в себя пришёл, Огонёк здорово подрос.
Парень работу нашёл, матери по дому помогать начал, забор подправил, сарай обновил.
Бывает, выйдет во двор, а за ним кот полосатый, как собачонка, у ног крутится и что-то муркает-фыркает, а тот ему в ответ:
– Да что ты за мной ходишь, бурчишь, я ж сказал, всё, не пью больше!
Говорит, а сам думает, что не только коты в его трезвости замешаны, явно Глафира что-то сделала через них.
Но не жалеет о том, ведь жизнь стала интереснее, радостнее. Вон, и Катя на него другими глазами посмотрела, поздоровалась по-доброму, без насмешки...
*****
– Эх, вот жеж не везёт Мишке, – посетовал вечером за ужином Павел жене.
– Какому Мишке? – спросила Глаша.
– Да ты должна помнить его, он из Завидовки. Мы с ним вместе в техникуме учились, чернявенький такой, худенький, маленький. Он ещё за Лидой пытался ухаживать.
– Ааа, цыганёнок, – вспомнила Глаша.
– Да никакой он не цыганёнок, просто волосом тёмный. Вчера встретил его в городе, когда на базу ездил оборудование получать. Такой же худенький, только седина в волосах, да прихрамывает.
Дом в Завидовке построил, женился, троих детей народил. Всё вроде хорошо, а потом пожар...
Ладно живы все, отстроился заново, сыну машину грузовую взяли, дочку замуж отдали. Младший с женой с ними живёт, на ферме работает.
Да тут Света, жена его, заболела, сильно занедужила. Врачи говорят, инвалидом останется. Мишке бабку какую-то посоветовали. Поехал к ней, да в аварию попал, ногу придавило.
– Пашенька, ты к чему это мне рассказываешь?
– Ну, так, Глашенька, может котёнка ему подаришь?
– Тут одним котёнком не обойтись, надо будет Раньку с дочкой на месяц отправлять, – задумалась Глафира.
– Поможешь? – осторожно спросил Паша.
– Будем посмотреть, Пашенька, будем посмотреть, – ответила жена.
Слухи, они ведь такие, в окрестных деревнях уже знали о подарках Глаши, и многие втайне надеялись заполучить себе такой.
Только вот Глаша сама выбирала тех, кому помощь нужна.
*****
В субботу вечером на пороге Мишкиного дома возникли Павел и Глаша с кошкой и котёнком на руках.
Встречал их хозяин. Жена его, Светлана, лежала в дальней комнате. Она прислушивалась к происходящему, потом спросила:
– Кто там, Миша?
Глафира остановила Михаила и, взяв с рук Паши котёнка, прошла в маленькую комнату. Мужики тихонечко присели на диван, ни слова не говоря.
– Здравствуйте, Света! Я – Глафира.
В постели, укрытая под подбородок, лежала худенькая бледная женщина. Сначала большие карие глаза смотрели на Глашу с удивлением, но когда она представилась, в них вспыхнула надежда.
– Вы та самая Глаша? – тихо спросила Светлана.
– Да, и они, – Глаша показала взглядом на кошек, – могут это подтвердить.
Ранька и котёнок мяукнули в унисон с голосом хозяйки.
– Ох! – вздохнула женщина в постели.
*****
Человек живёт верой и надеждой, многое он может сам, но бывают ситуации, когда ему надо немного помочь. Поддержать, ободрить, наругаться, заставить, уговорить – неважно, важно, что надо, если это в ваших силах.
Будем надеяться, что и у Миши со Светой всё наладится. Болезнь отступит, неудачи уйдут, а Ранька с дочкой постараются, чтобы всё так и было.
Ну, а Глаша присмотрит (подмигнула автор).
Автор ГАЛИНА ВОЛКОВА
Свежие комментарии