Художник

Сальвадору не нравилось, но обижать хозяина не хотелось. Поэтому он пару раз вяло махнул хвостом и отвернулся.

— Вот и всем остальным тоже не нравится, — вздохнул Толик. — А по-другому у меня не получается!

Хоть бы ты мне помог, что ли.

Толик потрепал Сальвадора по голове и грустно улыбнулся. А Сальвадор задумался...

*****

Толик всегда видел себя художником. Даже художественную академию окончил и ринулся творить.

Вот только полотна из-под его кисти выходили какие-то мрачные: то разрушенный город под свинцовыми тучами, то мрачная фигура в черном балахоне, бредущая к зловещему лесу.

Галереи не хотели связываться с Толиком.

— От ваших картин веет такой тоской и безнадежностью... Их никто не купит, — отказывались галеристы. — Людям сейчас это не нужно. Время итак тревожное, народ хочет положительных эмоций! А ваши творения, наоборот, могут только повергнуть в пучину черной депрессии.

И даже друг Толика по академии, Казимир, променявший лавры художника на доходы арт-агента, ничем не мог ему помочь.

— Толь, ты бы и правда попробовал писать что-то повеселее: солнышко, цветочки, пейзажики пасторальные, — предлагал Казимир другу.

— Ну какие пейзажики, Козя?! — Толик злился и нарочно коверкал выбранный другом псевдоним.

На самом деле, Казимир был по паспорту Николаем Ивановичем Веревкиным. А имя знаменитого Малевича взял для солидности.

Коля Веревкин звучало совсем не солидно. Не то что Казимир Канатов! Но Толик умудрился испортить такое звучное имя своим уменьшительно-дурашливым «Козя». И ведь сколько раз Казимир просил друга его так не называть!

— Ты опять?! — обиделся он. — Не слушаешь советов умных людей, тогда сиди без денег и признания в окружении своей мрачной мазни!

Казимир хлопнул дверью, и Толик остался в мастерской один. На душе было тошно.

— Да пропади оно все пропадом! — решил Толик. — Буду сегодня кутить. Куплю хорошего вина, тортик и сяду напитываться положительными эмоциями!

Он накинул джинсовую куртку и вышел из квартиры...

*****

У магазина его внимание привлекла старушка. Аккуратненькая, маленькая, с черным щенком на руках.

«Какой славный друг у бабульки, — подумал Толик. — А меня даже Козя бросил!»

Старушка словно почувствовала Толин взгляд, посмотрела на него бледно-голубыми добрыми глазами, улыбнулась и предложила, смущаясь:

— Сыночек, возьми песика. Я его у парадной нашла, покормила, чем было, а вот оставить не могу. Дочка будет против.

«Это знак! — решил Толя. — Только позавидовал бабуле, и вот, пожалуйста, она мне друга предлагает!»

— А, давайте! — Толик взял щенка на руки.

— Только ты о нем хорошо заботься, — напутствовала старушка. — Малыш и так горя хлебнул, похоже.

— Обещаю!

Старушка кивнула, погладила щенка по лобастой голове и пошла прочь от магазина...

*****

Дома Толик смел с дивана тубы с красками, пару кистей, носки, посадил на их место щенка и задумался:

«Как же мне его назвать? Надо бы в честь какого-то знаменитого художника! Только вот имена у них часто такие, что язык сломаешь: Иероним, Винсент... Казимир, прости господи!»

И тут Толю осенило:

— Сальвадор!

Щенок наклонил голову набок, словно прислушивался к звучанию имени. Потом звонко тявкнул. Толик расцвел:

— Нравится? Отлично!

Сальвадор рос и через полгода превратился в красивого черного пса, чем-то похожего на лабрадора. Он любил лежать на диване в мастерской Толика и наблюдать, как хозяин творит.

Правда, творил в последнее время Толя все реже и реже. В основном он сидел за компьютером, тыкал в кнопки, иногда жалуясь Сальвадору:

— Вот, Сальвадор, чем приходится заниматься: рисую рекламу и прочую дребедень! Кушать-то нам с тобой что-то надо! Не покупают мои картины! Приходится крутиться...

Сальвадор хозяину сочувствовал, только вот как помочь, не представлял. До одного летнего воскресенья...

*****

Тот день отличался от череды остальных только тем, что Толик закончил свою очередную картину «для души».

Отошел от мольберта, критически посмотрел на черное штормовое море, соприкасающееся с серым небом, украшенным синей тяжелой тучей...

— Опять я в своем репертуаре, — пробормотал Толя себе под нос, потом снял картину с мольберта и положил перед Сальвадором. — Ну как?

Сальвадору очень не хотелось расстраивать хозяина, поэтому он вяло махнул хвостом и отвернулся.

— Понятно, — вздохнул Толик. — Значит, и остальным не понравится. Помог бы мне, что ли!

Сальвадор шутки не понял. Он ненадолго задумался, а потом подошел к баночке с желтой краской, макнул туда кончик носа и ткнулся в картину. Над черным мрачным морем засияло солнышко.

— Ого! Да ты творец! — изумился Толик. — Да только кто ж носом-то рисует? Сейчас мы придумаем, как тебе кисть приспособить!

И он придумал. Просверлил в пластиковой трубке дырочку, вставил туда перпендикулярно кисть и закрепил. После чего предложил конструкцию Сальвадору:

— Попробуй.

Пес взял предложенный инструмент зубами, перехватил несколько раз, примериваясь, а потом окунул кисточку в банку с оранжевой краской. Небо на Толиковой картине расцветилось веселыми зигзагами.

— С ума можно сойти, — пробормотал Толик. — Я всегда думал, что собаки видят мир черно-белым. А еще где-то читал, что они видят синий и желтый, но вот красного точно не видят!

Сальвадор положил кисть и посмотрел на хозяина. Толик был доволен, и это главное, а что там говорят, Сальвадора не волновало...

*****

Казимир Канатов, он же Коля Веревкин, давно не навещал Толика. Сначала обижался, потом некогда было — дела. А в тот летний вечер он внезапно соскучился по другу. Когда он позвонил в Толину дверь, его приветствовали басовитым лаем.

«Ого, Толик себе собаку завел! — подумал Козя. — Это, наверное, хорошо!»

— Ну как у тебя дела? — спросил он, как ни в чем не бывало, когда Толя открыл дверь.

Черный большой пес крутился рядом с ним, махал хвостом, просил представить.

— Сто лет тебя не видел. А у меня вот новый друг, Сальвадором зовут. Ну, проходи, — Толик был рад визиту Кози. — Пойдем, чего покажу!

Они втроем прошли в мастерскую, и Толя водрузил на мольберт картину.

— Ну, что скажешь?

Странная это была картина. Над черным морем висела синяя туча вся в оранжевых молниях, рядом сияло радостно-желтое солнышко, в черных волнах резвились пурпурные блики.

— Ты сменил стиль? — поинтересовался Казимир, разглядывая полотно.

— Не совсем...

— Слушай, а это даже неплохо. Дает некую надежду. Эдакая победа света и цвета над безысходностью и мраком, — задумчиво изрек Козя.

Толик хихикнул.

— А чего смешного? — надулся Казимир. — Ты просил оценить, я оценил!

— Не обижайся, — взмолился Толя. — Просто я тебя сейчас познакомлю с этим «победителем безысходности», и ты все поймешь. Сальвадор!

Большой черный пес спрыгнул с дивана и подошел к хозяину.

— Вот он! Победитель тьмы, истребитель мрака и повелитель радости! — Толя потрепал Сальвадора по голове.

— Ты хочешь сказать... — начал Казимир.

— Вот именно! — Толик сиял, как начищенный самовар. — Это наша первая совместная картина!

— Так это же здорово! Это креативнейший креатив! — Козя аж забегал по комнате от возбуждения. — Это мы точно продадим!

Слышал о собаке из Австралии или еще откуда-то? Правда, она одна картины рисует! А у вас симбиоз зверя и человека! Это еще круче! С этого дня я твой агент!

Он посмотрел на Сальвадора и исправился:

— Извините, ваш агент!

*****

Казимир не зря сменил берет художника на строгий костюм арт-агента. Картины Толика и Сальвадора действительно пользовались успехом.

— Это же просто восхитительно! — хвалили посетители галереи очередное их творение. — Это говорит о том, насколько животные добрее и прозорливее нас, двуногих! Мы все видим в черном цвете, а собака, несмотря на все несовершенства зрительного аппарата, умудряется разглядеть в этом мире свет и краски!

Толик перестал рисовать рекламу и полностью отдался творчеству. Они вместе с Сальвадором ходили в парк на этюды, и однажды...

— Как же это мрачно! — раздалось за спиной у Толика.

Он обернулся. Позади него стояла тоненькая, рыженькая, зеленоглазая девушка и разглядывала черно-серый, тоскливый пейзаж на мольберте.

— Это пока мрачно, — отозвался Толик и позвал: — Сальвадор, твой выход.

Большой черный пес, лежавший на травке, повернул голову, встал и потрусил к хозяину. Толик положил картину на плед, раскинутый рядом с мольбертом, открыл коробку с баночками краски...

— Твори, друг! — Толик протянул Сальвадору странную конструкцию из трубки и кисточки. Пес взял ее в зубы, на секунду задумался и обмакнул кисть в ярко-желтую баночку...

Рыженькая девушка, затаив дыхание, наблюдала за псом.

— Это же просто чудо какое-то! — воскликнула она, когда Сальвадор закончил. — И согласитесь, так стало гораздо лучше!

Толик не спорил. Картина и правда стала гораздо веселее. Желтенькие мазки украсили черные деревья, превратив мрачную безысходность в осень, полную светлой печали, а блеклое небо украсилось розовыми кляксами, похожими на метеориты из какой-то кукольной вселенной.

— Меня Женя зовут, — спохватилась девушка, протягивая узенькую ладошку. — Рада знакомству с такими творческими личностями!

— Толя, а этот статный брюнет — Сальвадор!

— Вы завтра тоже здесь будете? — спросила Женя. — Я просто мечтаю кое-кого представить вашему гениальному брюнету. Она блондинка по имени Вьюга.

— Будем! — кивнул Толик, а Сальвадор махнул хвостом.

*****

Теперь они ходили на этюды вчетвером: Женя, Толик, Сальвадор и белоснежная дворянка Вьюга, похожая на негатив Сальвадора. Хоть обе девушки были далеки от мира искусства, но зато являлись прекрасными музами для Анатолия и Сальвадора.

Когда осень, приближаясь, зашуршала разноцветными листьями, Толя сделал Жене предложение.

— Ну что скажешь, Вьюга? Мы согласны? — Женя вопросительно посмотрела на свою подругу.

Та влюбленно глянула на Сальвадора, потом на хозяйку и гавкнула. Что могло означать только одно: «Конечно, согласны!»

Автор АЛЁНА СЛЮСАРЕНКО