– Ваша собака перерыла все мои клумбы, погрызла шланг для полива, перевернула горшки с цветами! – крики уже доносились за калиткой и смешались со звонким лаем Буси. Озорница, конечно, не могла усидеть в будке…
Ивана Ивановича все дети в селе Вишнёвка знали как Угрюм Угрюмович. Со временем так его начали называть и взрослые. Дети их научили.
И только единицы одёргивали обсуждающих дедушку:
– Ну что пристали к пожилому мужчине? Один живёт. Вот и характер скверный...
Но щедрость по отношению к другим в наше время, как известно, редкое внутреннее богатство. Комментировать очень модно. Ярлыки вешать ещё моднее! Не хотят понять. Словами бросаются так легко, как ребятня снежками зимой.
Говорящее прозвище прилипло к дедушке не просто так. Как многим казалось, он его заслужил тем, что постоянно был недоволен: то криками мальчишек на общей улице, когда те играли в мяч; то смехом соседей, которые собирались на шашлыки; и даже лай собаки невероятно раздражал дедушку. Никто с ним толком не общался.
Надо сказать, что несмотря на всё своё бурчание, Иван Иванович был очень дельным и хозяйственным дедушкой.
У него во дворе царил идеальный порядок: красивую беседку обрамляли словно по струнке натянутые лозы винограда, вдоль дома тянулись ровные линии горшков с цветами, аккуратные цветочные клумбы раскинулись на весь участок, а в углу двора у него была устроена небольшая спортивная площадка.
Вечерами дедушка любил гулять, а заодно и на всех бурчать. Вот соседи теперь и ходили по струнке мимо дедушкиного забора.
Подозрительного и “злого” Ивана Ивановича слышали все – когда он гнал ребят подальше от своего забора, недовольно спорил с соседями, или выходил за калитку и стучал палкой об землю, пытаясь отпугнуть нового соседского щенка Бусю.
Маленькая Буся светлого окраса была весёлым и игривым созданием. Она охотно принимала игру дедушки с палкой. Подумаешь, не научился он ещё палку бросать, как её хозяева – молодожёны Ира и Костя. Может, не всем это дано!
Зато он что-то своё придумал, интересное! Разве могла она повернуть свой маленький хвостик на его старания? Нет, конечно!
Буся бегала вокруг, как она считала, своего друга дедушки, пытаясь ухватить палку зубами, и лаяла на неё из всех своих щенячьих сил.
Иван Иванович уже ругался на всё село, когда Ира и Костя, наконец, прибегали за щенком. Просто сосед так часто голосил, что уже никто не воспринимал его крики всерьёз.
– Снова Угрюм Угрюмович ругается на собаку, – говорил из-за забора напротив семилетний Миша.
– Это Угрюм Угрюмович, видно, снова с соседями не поладил, – говорили друг другу соседи во дворе, дальше по улице.
– Что это за крики? А, Угрюм Угрюмович! Наверно, гулять вышел и снова на гусей наткнулся, – сообщали жители дома в конце улицы.
*****
Ещё и нескольких месяцев не прошло, как Ира и Костя купили дом и делили забор с дедушкой. Естественно, они не нравились Угрюму… простите, Ивану Ивановичу.
Слишком уж подозрительно часто у этих молодых играла музыка, а этот Костя вообще что-то копал во дворе…
Был в заборе, который разъединял новых соседей с дедушкой, секрет. Секрет этот находился в самом дальнем углу двора: здесь высокий забор прерывался небольшой калиткой. Раньше на месте дома Иры и Кости стоял старенький домик брата Ивана Ивановича.
Дедушка вздыхал, вспоминая об этом. Они с братом жили весело и дружно, ходили через калитку друг к другу в гости. Но времена так стремительно менялись...
Дети брата быстро продали дом, когда его не стало. Уехали жить в город, и напрочь стёрлось из их памяти далёкое село Вишнёвка. Забыли они об одиноком пожилом родственнике, который помогал своему брату, рано лишившемуся жены, растить двоих детей.
Кто знает, о чём ещё вздыхал Иван Иванович, вспоминая те далёкие деньки, когда солнце, по его мнению, светило ярче, и мир был лучше...
Вернёмся к этой самой секретной калитке.
Костя, приехав с работы и подождав, пока летняя жара спадёт, снова за своё – взял лопату и принялся копать во дворе. Молодые на калитку в конце двора и внимания не обращали, не нужна она им была.
А дедушка-сосед про неё, конечно, помнил. Сам ведь делал.
Каждый вечер Ира ходила выгуливать Бусю. Когда она в очередной раз прицепила поводок на ошейник щенка, и парочка растворилась в вечерних сумерках в конце улицы, Иван Иванович проскользнул через секретную калитку и стал разглядывать все увеличивающуюся яму, над которой работал Костя.
– Всё роет и роет… Что роет? – бурчал дедушка себе под нос, задумчиво почёсывая небольшую аккуратную бородку.
Уже четвёртый день Иван Иванович наблюдал и пытался понять – что же задумали его подозрительные соседи.
Со стороны ворот на весь участок разлился собачий лай. Буся вернулась домой раньше обычного! Успев познакомиться с надоедливым характером щенка, Иван Иванович поспешил незаметно удалиться на свой участок.
Только вот торопился дедушка. И совсем забыл плотно калитку закрыть. А Буся, неустанно исследуя каждый сантиметр своей территории, конечно, обнаружила щель…
*****
Буся не просто так рано вернулась с прогулки. Сегодня был особенный вечер. Костя раньше обычного закончил с ямой, засобирался и куда-то уехал. Иван Иванович в это время, выполнив свою норму по дневному бурчанию, скрылся в доме.
Антонина Васильевна приехала поздно вечером с двумя полными чемоданами. В один, как заботливая и любящая бабушка, она нагрузила всякие гостинцы, будто не к молодой паре собиралась, а к двум детям. Другой был заполнен её собственными вещами.
Внучка Ира уже месяц как звала бабушку погостить. Вот Антонина Васильевна, выпустив последний класс учеников, слёзно попрощалась со своими ребятами, и решила начать полноценную жизнь пенсионерки.
Она купила билет на электричку, собрала багаж, закрыла городскую квартиру и, вздохнув, села в такси до вокзала...
Ира встречала Костю и бабушку. Они до поздна пили чай и слушали рассказы бабушки-учительницы про школьный выпускной её ребят:
– Как я к ним привыкла, воспитанники мои… Ведь, знаете, мои хорошие, они ведь такие уже взрослые, а столько в жизни не понимают ещё. Профессия учителя – это в какой-то мере и профессия воспитателя…
Костя и Ира кивали, в душе надеясь, что Антонина Васильевна теперь не собирается воспитывать их. Они любили шумные вечерние посиделки с друзьями.
Антонина Васильевна была очень интеллигентной и правильной. Строгость учителя с большим опытом работы смешивалась с добротой и сердечностью, которые сразу было видно по глазам.
*****
Утром всех соседей переполошил неслыханный шум:
– Ваша собака перерыла все мои клумбы, погрызла шланг для полива, перевернула горшки с цветами! – словно гром разнёсся голос дедушки по близлежащим участкам.
Ира, Костя и Антонина Васильевна завтракали на кухне.
– Угрюм Угрюмович! – испуганно переглянулись молодожёны.
Крики уже доносились за калиткой и смешались со звонким лаем Буси. Озорница, конечно, не могла усидеть в будке, когда пришёл её друг дедушка.
– Это тот самый? Который жизни вам не даёт? – строго спросила бабушка-учительница.
Она расправила плечи, словно орлица, которая готовила крылья перед боем. Много же она слышала про этого Угрюм Угрюмовича! Невоспитанный, громкий, неуёмный... Пора бы остудить этот вечно кипящий чайник!
А вышло вот как. Ира и Костя были заняты приездом Антонины Васильевны. Они оставили для Буси вечером ужин возле будки и благополучно забыли проверить, что делает их любимица.
В это время любимица скрылась на соседнем участке через секретную калитку...
Она частенько наблюдала через забор, как дедушка рыхлит землю в клумбах небольшой лопаткой, поливает из шланга цветы. Вот теперь была отличная возможность отблагодарить друга за игры с палкой.
Дедушки во дворе не было, но Буся была уверена – он оценит её старания.
Она копала и рыхлила, усердно разбрасывая землю по чистым дорожкам дедушки. С тяжёлым шлангом Буся совершенно выбилась из сил – сколько бы она его не грызла, вода никак не хотела поливать цветы!
Уже около полуночи, уставшая после нелёгкого труда, но вполне довольная собственными стараниями, Буся нашла свой ужин и мирно засопела в будке...
*****
Ира и Костя выскочили во двор и поспешили к калитке, которая сотрясалась от удара любимой палки Ивана Ивановича.
Он был в хорошей физической форме и брал палку только для вида. Так он казался самому себе ещё более грозным, и, как ему казалось, наводил больше страха на местных приставучих собак и задиристых гусей.
Как только калитка распахнулась, Иван Иванович, словно гроза, обрушился на молодую пару, тряся палкой в сторону Буси. Та, воодушевившись его громкими благодарностями, всё пыталась ухватить конец палки зубами.
– За собакой не смотрите, по вечерам шумите, подкоп к моему забору делаете! – кричал Иван Иванович.
– Минуточку! Это кто Вам позволил нарушать покой на чужой территории? – с крыльца раздался спокойный и строгий голос.
Иван Иванович последовал взглядом к источнику голоса и… замолк.
Он молча рассматривал приближающуюся к нему от крыльца деловую и элегантную даму. Ему показалось, что одного только её взгляда достаточно, чтобы усмирить бушующий океан.
Ира и Костя тоже молчали. Костя даже рот открыл. Вот это бабушка у Иры! Гипнозом, что ли, владеет?
А Иван Иванович в мыслях вернулся в далёкое прошлое. Словно он стоял посреди класса, и его первая учительница, тихим, но строгим голосом объясняла ему, что нельзя складывать тетрадку рупором и кричать в ухо товарищу.
Как ему тогда было стыдно! Да он уже давно и забыл этот случай. И вот…
– Для решения любой проблемы не обязательно показывать свой характер. Он есть у всех, знаете ли, – Антонина Васильевна прошла мимо дедушки, взяла палку и осмотрела калитку, – содрали краску! Завтра покрасите.
По её голосу было понятно, что это не предложение, а уже составленный план работ. Для дедушки.
– Да я… – начал Иван Иванович, выйдя из ступора, но всё ещё очарованный появившейся орлицей.
– Что Вы стоите? Идите сюда, будем наводить порядок на Вашем участке, – строго сказала Антонина Васильевна у открытой калитки дедушки, – заодно обсудим Ваше поведение.
– Так, а вы почему замерли? – обратилась она к Ире и Косте, – Заберите Бусю и осмотрите участок. Выясните, как она могла попасть к соседу.
Все указания Антонина Васильевна отдавала так, словно присутствующие уже должны были знать, что им полагалось делать, только почему-то медлили.
Иван Иванович, как смиренный гусь, которого отругала хозяйка, потопал на свой собственный участок за невероятной женщиной. Он восхищённо смотрел, как она, уперев руки в бёдра, быстро распределяла обязанности по уборке между ними двумя...
Впервые соседи пригласили Ивана Ивановича на чаепитие. Никто раньше не приглашал. Костя поделился с соседом, что хочет делать пруд.
– Я вам крот, что ли, подкопы под Ваш забор устраивать, – пожимал Костя плечами. – Мы хотим красиво обустроить участок, пруд сделать. Опыта просто пока маловато, как всё правильно...
– Опыта, говоришь, нет, – вздохнул Иван Иванович, откусывая кусок пирога. Антонина Васильевна пекла изумительные пироги, – ну давай, помогу. У меня на участке уже и делать нечего, я там каждый угол обустроил.
В душе Иван Иванович ликовал – занятие теперь у него будет интересное! А Буся всё крутилась рядом и помогала, только теперь ей показывали, где нужно рыть, а где – нельзя...
А секретную калитку они оставили. Прошло несколько лет, и через неё первый малыш Иры и Кости с одного участка бегал в сопровождении Буси на другой – к бабушке и дедушке.
Пусть и не родному дедушке. Зато с опытом воспитания детей. И сердце дедушки теперь таяло при звуке детского смеха или при виде больших Бусиных глаз, когда она просила поиграть с ней и с палкой.
Об Угрюм Угрюмовиче уже никто и не вспоминал. Только Иван Иванович жил в аккуратном уютном домике со своей бабушкой. Дел у них было! То за внуками смотрели, а когда те с родителями были – за Бусиной малышнёй.
Автор МАРИЯ СТРАХОВА
Свежие комментарии